С утра нас ждало открытие. Пробиваться по брошенной и заросшей тропе в джунглях не имело смысла, и мы вернулись к «перекрестку», где свернули наши лесные человечки. Нужно было расспросить их о пути, а лучше – уговорить пойти с нами и показать дорогу. Мы ожидали найти у ручья жилище или рыбацкий навес, а нашли… фабрику.
Сразу множество наших вопросов получили здесь ответ. Наши новые знакомцы и были теми самыми людьми джунглей, сулунгами. Нужно сказать, по последним данным, называть так этих людей некорректно. «Sulung» — означает «раб, слуга» на языке ниши. Демократическая Индия не могла остаться в стороне от такого вопиющего неравноправия. Сулунгам придумали новое название – пуройк (puroik), что на языке этого народа означает, как и положено, «люди» (так образованы самоназвания у огромного множества народов). Но используется это название, собственно, только на официальном уровне.
Народ пуройк попал в экономическую зависимость от ниши несколько веков назад. Почему? Здесь есть много разных версий, и причин, вероятно, тоже целый комплекс. Они были охотниками и собирателями, культурой значительно более примитивной и менее воинственной, чем пришедшие на эти земли позже них ниши. Никогда не жили большими общинами, не имели социальной организации – племя делилось на кланы, но у кланов не было вождей или шаманов, каждая семья верила в собственных духов предков, обряды отправлялись тоже индивидуально.
К настоящему времени их культура уже практически полностью ассимилировалась с культурой ниши.
Сулунги – люди простые и очень приветливые.
По сути, они и сейчас продолжают быть зависимыми от ниши – у них нет своей земли. Исторические «хозяева» продолжают заявлять на них права. Например, чтобы жениться, некоторым сулунгам приходится заплатить митуна не родителям невесты, а тому семейству ниши, на чьей земле она живет.
———
Оструганные деревья оказались стволами диких саговых пальм. И продуктом, получаемым из них, был тот самый загадочный ранбанг, которым нас потчевала Ямэ.
«Фабрика» по производству ранбанга кормит и людей, и свиней — отходами.
Для производства саго нужна проточная вода, поэтому «фабрика» ставится на ручье. Сначала сердцевина саговой пальмы размолачивается колотушкой, затем древесная масса несколько раз заливается водой и процеживается через ткань. Едят ранбанг по-разному: смешивают с водой, получается очень густое желе, комочки которого можно макать в бульон и есть с мясом (если оно, конечно, есть). Или обжаривают в виде небольших лепешек прямо в костре – без сахара это абсолютно безвкусная, но весьма богатая углеводами штука, а с сахаром она становится ещё и очень приятной на вкус.
Нам снова повезло. Наш новый знакомый, Саджи Коджам, как истинное дитя джунглей их хорошо знал, не боялся и оказался легким на подъем. Босым, с одним только дао и плетеным рюкзачком он пошел с нами на далекий перевал, учил читать и рубить тропу, узнавать по треску веток обезьян, ночевать в джунглях. Наша тропа, оказалось, уходила в сторону ещё раньше и несколько раз пересекала ручей.
В плетеном из лианы рюкзачке – только завернутые в банановый лист ранбанговые лепешки.
Гулливеры в стране сулунгов
Встретить здесь людей – большая редкость и большая радость. Если будет возможность — вас обязательно угостят бутылкой доброго апонга.
Рубить тропу, даже если по ней часто ходят, приходится постоянно – по зарослям, где юркие люди джунглей легко могут пробраться, великанам с рюкзаками пройти почти нереально.
На тропе за тебя постоянно что-то цепляется — джунгли здесь ощетинились и, кажется, состоят из одних только колючек. Здесь даже бамбук – с шипами!
И по этим колючкам сулунги бегают босиком – на тропе следы только босых ног, больших и маленьких.
Ранбанговый обед честно делился на всех – а на ужин приходилось есть наши странные супы из пакетиков.
Для ночевки в джунглях Саджи сооружал себе гигантский «отражатель» из банановых листьев и всю ночь поддерживал костер. Однажды костер потух, мы проснулись от того, что кто-то тихонько скребся в палатку – Саджи просил огня. Тут и выяснилось, что он не умеет пользоваться зажигалкой.
Саджи Коджам
Так мы и шли, Саджи все время посмеивался над нашей неловкостью и очень интересовался разными необычными штуками, которых у нас было в изобилии – трекинговые палки, GPS навигатор, витамины, ботинки со шнурками и перчатки. Он, в свою очередь, неизменно удивлял нас, добывая съедобные побеги и воду, безошибочно угадывая повороты заросшей тропы. А вокруг на все голоса шумели заповедные джунгли Аруначала.
Складывается впечатление, что пуройк произвели на вас много лучшее впечатление, чем ниши?
Вообще, ниши по рассказам выглядят неким опустившимся народом — нет особого желания работать, тяжёлое материальное положение, активное потребление алкоголя и, возможно, галлюциногенов (я про управляемые сны)… У «зависимого» пуройк и работа спорится, и более открытый, позитивный подход… Так ли это? Добирались до пуройк миссионеры? Если нет, то почему — почва для перехода в христианство вроде бы там более благодатная, чем у ниши (если о деревнях, в которых вы были можно судить как о типичных представителях)?… Вообще, есть ли прогнозы о том как (куда) могут развиваться эти народы?
Не совсем так. Речь все-таки идет об отдельно взятых людях/деревнях и об очень субъективном опыте. По ним ни в коем случае нельзя судить о целом народе.
Ниши большой народ и живут очень по-разному, есть весьма крепкие хозяйства, многие живут в крупных населенных пунктах, образованы. Позже мы встречали очень разных людей и деревни. Об этом напишем)
Единственное общее впечатление, подтвержденное во многих деревнях — ниши, кажется, самый нелюбопытный народ на свете:) Из тех, с кем мы встречались, по крайней мере.
Люди, которые никогда прежде не видели ни иностранцев, ни рюкзаков, будут продолжать делать свои дела, ни о чем не спросят и даже головы не подымут. Контакт приходилось налаживать большими усилиями.
Про пуройк трудно говорить обзорно. Их мало, а мы встречали вовсе единицы. Сейчас их «спасают» из рабства и джунглей, выделяют правительственную землю, несколько десятков семей переселили в такие деревни. Мы в них не были. Подозреваю, что там они стали уже вовсе неотличимы от ниши. Выпить они, в общем, тоже любят — Саджи всегда не прочь был апонгом угоститься, и коробочку пана с собой носил постоянно.
Христианство многие анимисты Аруначала принимали по тем же причинам, что и тагины — так удобнее. В этом отношении почва в деревне Панюсан была вполне благоприятной. Отчего пуройк-сулунги оказались менее восприимчивы к новой вере — это надо отдельное исследование делать. Возможно, оттого, что они разбросаны отдельными семействами по джунглям, оттого, что от этих джунглей они и сейчас ещё почти полностью зависят и их духи им ближе.
Делать прогнозы я уж точно не возьмусь. Печально, но весьма вероятно, что люди джунглей перестанут быть таковыми уже в ближайшем будущем — к этому все идет. Образование, во многом, наследие колониальных времен, и массово принимаемое сейчас христианство несут в Аруначал ценности европейской цивилизации: вектор развития соответствующий.