So we deepened into the Jungle, wandering who could have cut this marvelous smooth path up here?
The answer came soon and quite unexpected: just as we stopped for a rest break, a strange cavalcade of halflings caught up with us. The tiny people were barefooted, carried huge wooden logs on their backs and were absolutely not scared away by our gloomy looks with huge backpacks.
A strange procession in the jungle
Бревно, по сути, несут на голове – его удерживает «ремень» из лианы.
Мы застыли от удивления, а лесной народец, улыбаясь, прошел по тропинке мимо. Когда мы спохватились, нам едва удалось их догнать – бревна помогли немного уравнять наши скорости.
– Вы в деревню?
– Нет, мы тут, рядом, – неопределенный жест рукой в джунгли.
– А в Кэси нам как дойти? (Название Кэси, деревни по ту сторону перевала, дали нам расспросы в деревнях).
– Прямо идите. Мы свернем, так вы за нами не ходите, вам дальше.
Через полчаса мы вышли на утоптанный пятачок-перекресток. Уходящая вниз тропа была заботливо перегорожена пальмовыми листьями, нам же следовало «нырять» в низкий заросший туннель – продолжение нашей тропы уже никем, видимо, не поддерживалось и не вырубалось. Достали из ножен дао, пошли медленнее. Тропу приходилось теперь угадывать шестым чувством, «читать» по редким просветам в листве.
Джунгли по левую руку вдруг ожили, затрещали страшным образом – к нам на тропу ломилось что-то крупное. Ещё в деревне мы выяснили, что бояться нам здесь, пожалуй, некого.
– Тигры? Давно не видали. Балу? И эти у нас редкие гости. Раньше водились – но мы же хорошие охотники… Ну, наги – это надо под ноги смотреть. И бандер – но эти так, только пошумят.
Знакомый и любимый с детства мир киплинговских джунглей здесь оживает и становится явью; когда слышишь, как местные называют животных этими именами – что-то смещается в голове…
Однако, крупное нечто продолжало ломиться к нам, и вот уже показалась над зарослями любопытная голова с непропорционально большим лбом.
Козы? Нет, не козы! Кони? Нет, не кони!
Правильно… митун[1]! Большой ли он? Ну, как вам сказать. Он огромный. До двух метров в холке. Одна только фантастическая лобастая голова чего стоит. Рога, которые мы встречали на трофи-бордах, витринах достатка семьи, достигали полутора метров. Митуны – лучшие бульдозеры-тропоукладчики джунглей. Если митуна напугать – а это несложно, они нежны, ранимы и пугливы – митун ринется в джунгли в любом направлении, хоть вертикально вверх по склону, оставляя за собой широкий удобный тоннель. Казалось бы, все местные заросли должны быть проточены ходами митунов, но джунгли с невероятной скоростью поглощают любые тропы.
Одомашненными митунов можно назвать очень условно – живут они в джунглях, сами к домам «хозяев» не приходят почти никогда, их не доят и не заготавливают для них корм. Их просто «приучают» к себе. Митуны – это, собственно, не совсем животное, это скорее валюта. В Аруначале почти все измеряется митунами и кабанами, ну, иногда ещё жбанами апонга: заплатил два митуна родителям – и бери себе в жены красавицу.
Прежде митуны были животными священными – их приносили в жертву по важным случаям, но не ели. Сейчас митунов едят, но тоже редко – берегут.
По горизонтали тут ходишь редко
…Наша тропа, однако, совсем потеряла совесть. Каждые полчаса мы бросали рюкзаки и бегали радиально по окружающим зарослям, в надежде найти продолжение. Полузаросших ходов было множество и приводили они то к небольшой вырубке, уже почти скрытой джунглями, то убегали на самый верх к непонятным заброшенным постройкам.
Почти «съеденное» джунглями заброшенное хозяйство
В какой-то момент тропа спустилась к ручью, бежавшему по дну распадка, поднялась от него метров на 50 и…
– Краббе, – сказал наш хинди-говорящий Рома. – Сломалась.
Тропа упиралась ровно в плотную стену непроходимых джунглей. Вечерело. Нужно было где-то вставать – и тут нам повезло: чуть ниже по ручью обнаружился совсем уже заросший и сгнивший бамбуковый навес – его разломали, и ровного места под ним хватило ровно на палатку.
Ужин аристократа
Прежде мы ночевали в домах, с людьми, отгороженные от этого зеленого буйства. Потом были слишком заняты поиском и вырубанием тропы, подъемами и спусками. И теперь, в сумерках, джунгли разом навалились на нас тысячами голосов, водопадом звуков. Джунгли пищали, трещали, щебетали, грохотали ручьем по камням, сверлили виски симфоническим оркестром цикад. В джунглях не бывает тишины. Когда идет дождь, то звуковой поток становится таким плотным, что приходится кричать друг другу в ухо. Кажется, что если посреди этой фантасмагории внезапно наступит остановка, пауза, то голова немедленно взорвется – слишком большим окажется в ней давление всех этих накопленных голосов леса.
Ботанический рай
[1]Митун – mithun, лат. Bos frontalis – одна из одомашненных разновидностей гаура, так называемого, Индийского бизона. Крайне немногочисленные упоминания в русскоязычной литературе именуют его «митаном», что представляется нам неверным – и транскрипция, и транслитерация здесь на нашей стороне.
