Путь к перевалу
Далеко внизу еще можно разглядеть плоские крыши деревни Дарре Данг и стоящих на них людей. Жители деревни до сих пор смотрят нам вслед – мы подарили им тему для разговоров на следующие несколько лет. Зачем белые мистеры из далекой России приехали к нам? Неужели потаскать велосипеды на себе по горам Ирана? Верится с трудом. Но это правда. Наше велопутешествие стремительно превращается в преодоление полосы препятствий. Причем с грузом. Ставшие неуклюжими велосипеды нехотя ползут вверх по каменистой извилистой тропе, задевая педалями, спицами, даже рулем за обломки породы. Они не хотят на перевал, им это совершенно не нужно. Зато очень нужно нам, и мы готовы терпеть палящее солнце и изнуряющую усталость, чтобы оказаться на перевале. Потому что за перевалом начинаются угодья кочевников. Потому что над перевалом стоит могучий хребет Загрос – основное препятствие для бахтиаров на пути от зимних стойбищ к летним пастбищам.
По дороге нас догоняют охотники — дивятся на велосипеды и вскоре скрываются из виду где-то наверху
Нашу пыхтящую процессию возглавляет проводник, ведущий под уздцы ишака с велорюкзаками на спине. Он понял жизнь и не спешит.
Разве может угнаться человек, груженый бесполезным в горах велосипедом, за здоровым сытым ишаком, выросшим в этих горах?! Проводник, конечно, прав, но только до середины дороги. Как только мы, чередуя скрежет велорамы о камни со скрежетом зубовным, влезаем на перевал, ситуация меняется на обратную. Мы летим вниз, в просторную долину, только ветер поет в ушах, а проводник с ишаком стремительно превращаются в точку на горизонте. Тропа рисует красивые плавно изогнутые линии на теле долины, мы следуем им. Справа и слева от нас – шикарные пастбища, слегка уже надкушенные первыми прошедшими здесь отарами. Да, здесь есть кочевники!
Спуск к лугам и пастбищам
Мы встречаемся с ними в самом сердце долины – у прозрачного холодного как лед источника, заботливо огороженного невысокой каменной стеной. Их трое и с ними – четыре груженых ишака. Два ишака везут обычное содержимое ридикюля кочевников – ковры, ружья, бурдюки, лопаты, одну керосиновую лампу. Два других навьючены сумами, полными… маленьких козлят! Козлята живые, и сумы бормочут и пихаются, совсем как в сказке о Ходже Насреддине и жадном судье. Мы, затаив дыхание, ждем продолжения. Будут ли козлят поить водой жизни из источника, чтобы выросли из них могучие козлы? Или наоборот, зарежут их здесь, зажарят и закатят пир во славу Аллаха?
Водопой
Весь дом бахтиара кочует вместе с ним
Транспортировка ягнят и козлят
Кочевники бесцеремонно вытряхнули козлят на траву, согнали в стадо и заставили пробежать три широких круга вокруг источника, длинной хворостиной помогая им не сбиться с пути. После чего запихнули их обратно в сумы, наполнили водой из источника кожаные бурдюки, и исчезли так же неожиданно, как появились.
Хозяйке на заметку. Как изготовить добротный кожаный бурдюк.
1. Решить, какого литража требуется бурдюк.
2. Выбрать козленка, козла или козлище подходящего объема.
3. Отрезать ему голову и ноги, они в дальнейшем процессе участвовать не будут.
4. Аккуратно снять с козленка шкуру, вынув мясо, кости и потроха через филейную часть.
5. Крепко-накрепко перетянуть кожаными шнурками отверстия от ног, а также то, через которое вынимали мясо, кости и потроха.
6. Бурдюк готов. Заливать и выливать воду можно через горловину бурдюка, которая еще недавно являлась горлом козленка.
Кожаные бурдюки для воды
Нас, наконец, нагнал проводник. Без предисловий воздел руки к солнцу, затем указал на перевал, затем на нас, затем криво ухмыльнулся, затем показал вперед на узкую скальную щель, куда сворачивалась долина. Интернациональный язык гор перевода не требует. «Время. Я домой, а вам – туда», — вот что он имел в виду. В щель лезть не хотелось. Да и пастыри козлят ушли в совсем другом направлении. Проводник уже погнал ишака обратно на перевал, а мы все стояли и смотрели на щель.
Я домой, а вам – туда
Подмога пришла, откуда не ждали. Из бокового распадка выскочили два джигита на ишаках, подскакали к нам, перебросились парой фраз с Ашканом, и, без лишних слов, закинули по велосипеду на каждого ишака. Закинули вместе с рюкзаками, при этом на правые ребра страдальцев пришлись зубастые звезды, а на левые – шипастые педали. Ничего не сказали ишаки на это, но, уверен, много чего подумали.
Нежданная подмога
А джигиты, не промедлив и минуты, погнали ишаков в гору. Мы потрусили следом, подхватив остатки вещей. Довольно быстро мы смогли подавить в себе опасения за жизнь ишаков, и выйти на новый уровень понимания ситуации. Настоящие! Кочевники! Бахтиары! Ведут! Нас! В гости! Безо всяких усилий с нашей стороны! (Если не считать эту гонку вверх по горному склону, да с вещами и велосипедами, уфф!) Когда позволяло дыхание, мы перебрасывались маниловскими фразами, как здорово будет сегодня вечером сидеть в черной палатке, курить с бахтиарами трубку мира и под шашлык из молодого ягненка беседовать о вечном. Под огромными яркими иранскими звездами. Или все-таки в черной палатке?
Забег вверх
За вкусными мыслями и разговорами мы не заметили, что наши благодетели скрылись за перегибом рельефа. А через двести метров мы наткнулись на велосипеды, бездвижно лежащие на тропе. Ни бахтиаров, ни ишаков.
Мы огляделись. Над нами уходила вверх скальная стена, во всех других направлениях круто вниз обрывались заросшие кустарником склоны. Похоже, сегодня ночью нам выпали огромные иранские звезды.
Ашкан
Горные лилии на склонах
День клонился к вечеру, и очень не хотелось ночевать без воды. Оказалось, что если интенсивно ругать бахтиаров, а лучше поносить их последними словами, то можно двигаться с велосипедом и по очень крутому склону. Век живи – век учись. Через два часа, ободранные, голодные и вусмерть уставшие, мы вывалились из зарослей на заросшую грунтовую дорогу. Дорога вывела нас из страны ущелий в долину реки, состоящей из множества проток. На островах между протоками стояли белые палатки, у палаток бегали дети, босоногие женщины стирали белье в мутной воде. Около каждой палатки был выгорожен один или несколько прудов, через которые пущена вода реки. Это было удивительно и страшно интересно, и, возможно, это и были кочевники, но сегодняшний день забрал у нас слишком много сил. В спускающихся сумерках мы проехали мимо палаток, мимо прудов, надеясь к ночи попасть в деревню Амарат. Мы ехали молча, отдавая последние силы движению вперед.
Пруды и белые палатки
Амарат возник перед нами ярчайшим пятном света в почти уже полной темноте. На краю деревни строится огромная мечеть, в ее потолке горели ярким белым светом сотни спиральных энергосберегающих ламп. Ашкан пошел к строителям выяснить, не можем ли мы в мечети переночевать. Навстречу ему вышел седобородый старец в халате и, поглаживая бороду, заверил нас, что мы будем желанными гостями в доме Аллаха. «Имам-заде» — так он назвал мечеть. Мы уже принялись распаковывать вещи, но Ашкан справедливо заметил, что пол мечети покрыт слоем побелки, и мы с утра будем такие же, как этот пол. Выходом из ситуации оказалась плоская крыша пристройки мечети – чистая и ровная. Мы втащили туда вещи и велосипеды, поставили палатки, поставили готовиться еду. Ужасно приятно после тяжелого трудового дня, не торопясь, перекладывать свое ноющее тело с места на место на прогретой солнцем крыше; потягивать носом пар из котелка, прихлебывать чай и произносить важно «я считаю, что на восьмой от перевала развилке нам надо было свернуть не налево, а направо, мы бы сэкономили минимум два часа».
Последняя важная фраза потонула в реве мотоциклетных моторов. К нашей пристройке подъехали десять-двенадцать молодых людей, подтащили к крыше внушительный тюк, и внезапно воздвигли рядом с нашими невзрачными палатками свою – огромную и цветастую. Это было настолько неожиданно, что мы некоторое время сидели без движения и наблюдали – что же будет. Иранцы все до одного залезли на крышу, и теперь ходили гоголем между палаток и велосипедов, как будто не зная, что им делать дальше. Я посмотрел на Ашкана. Он заметно нервничал. Нужно было срочно что-то предпринимать.
