Чувствую, пора закругляться с рассказами про Лхасу. Коротко писать про нее не получается – она многое подарила мне, а потом многое забрала. Напоследок не могу обойти вниманием одну историю, уж очень она ярко стоит перед глазами.
Чамсинг Лхамо – великий и ужасный
Сегодня хочу рассказать историю жизни одной тибетской девушки из Лхасы, моей подруги. В ней все правда до последнего слова, только фотографии Сонам в ней не будет. Вы поймете, почему.
Я познакомился с Сонам давно, и она мне не раз помогала, очень помогала. Однажды вышло так, что ее помощь мне могла аукнуться самой Сонам большой бедой. Честнее будет сказать, что я ее подставил, сам того не желая. Исправить я ничего уже не мог, и среди ночи примчался в ее дом в Лхасе, и все ей рассказал. Я ожидал чего угодно, а она рассмеялась. Так весело и совсем непринужденно, будто солнце взошло. У меня как-то разом отлегло от сердца, но на всякий случай я спросил, не сошла ли она с ума за те несколько дней, что мы не виделись. Она отрезала мне кусок замешанной цампы, налила чаю и спросила: «Ты никуда не торопишься?» Я довольно механически ответил, что нет, не тороплюсь. «Тогда», — сказала Сонам, — «я расскажу тебе одну историю. Это не займет много времени».
В буддийских монастырях широко распространена традиция проведения философских диспутов. Диспут по традиции проходит в форме яростного спора между «ведущим», экзаменатором, задающим каверзные вопросы по основам буддизма, и «защитником», экзаменуемым на предмет его знаний учения и умения отстоять свою точку зрения. Пожалуй, самая известная площадка для наблюдения таких дебатов — монастырь Сера (ударение на последний слог), один из трех крупнейших монастырей и университетов школы Гелуг, расположенный в паре километров от Лхасы. (Сейчас в Майсоре (Индия) параллельно с историческим тибетским монастырем действует новый Сера, основанный бежавшими в Индию после событий 1959 года монахами, в нем живет более трех тысяч монахов. В тибетском Сера монахов сейчас в десять раз меньше…)
Читать дальше
Если вы когда-нибудь соберетесь в Лхасу, вам наверняка понадобится знание торгового сленга большого сувенирного базара Лхасы – Баркора. То есть, какими словами нужно торговаться за рулон разноцветных флагов или обломок антикварной лампадки с любым из тысяч лавочников, окружающих днем Джоканг. Знаю-знаю, есть эксперты, которые умеют получить лучшую цену, не зная ни слова на местном языке – одним лишь идеально выверенным движением бровей. Если вы не из таких, и все-таки хотите купить натуральнейшую тибетскую саблю не за 500 долларов, а за 50 юаней, попробуйте подобрать русские эквиваленты выражениям сленга Баркора (ответы можно будет увидеть, если нажать на кнопку «Читать дальше»):
Город Богов многолик, как и сами божества, украшающие его алтари и населяющие его пантеоны. И так же, как в изображениях божеств здесь обязательно прослеживаются определенные каноны и традиции, многообразие людей на улицах Лхасы имеет общие черты, красной линией проходящие через все портреты, связующие этих людей в единое гармоничное целое и создающие уникальное лицо этого города, собирательный образ всего огромного и многоликого Тибета.
Иногда это самая настоящая красная линия – она шелковыми нитями вплетена в волосы тибетцев. Так носят косы жительницы центральных областей, так же носят их и мужчины-кочевники Кхама.
Дома на одной из улочек Баркора
О Лхасе, если честно, трудно писать. Слишком уже много у каждого стереотипов в голове на счет того, как должен выглядеть Тибет и его столица. Все эпитеты уже подобраны, все эмоции описаны. Есть большое искушение продолжить традицию, говорить о белых стенах дворца Потала, плывущих над вечерним городом, о завораживающе пестром круговороте паломников на Баркоре, о небе, которое становится ближе (высота Лхасы – три с половиной тысячи метров над уровнем моря). О неустанно вращающихся молитвенных барабанах, о застывшем времени монастырей, дыме курительниц. Об очаровании узких каменных улочек и нарядных матерчатых карнизов над трапециевидными окнами. О камнях, в которых застыла мудрость веков.
Читать дальше
С Лхасой меня связывают давние романтические отношения. Этот город, как эликсир, лечит раны усталого путешественника, телесные и душевные. Еще по пути к ней, за несколько дней до встречи, что-то начинает легко-легко вибрировать в груди. Это нежно и незаметно перебирает Лхаса струны души. Трясясь в жестяном гробу наглухо закрытого кузова, я вспоминаю свои встречи с ней.
Горячее сердце Лхасы. В небольшой комнатке под Джокангом горят, не угасая, тысячи лампад. Жарко, как в сауне. Дежурный монах, мокрый от пота, подливает масло в огонь.
Вот мы, еще совсем молодые балбесы, стучимся в дом в старом городе и жестами просим хозяйку проводить нас на крышу. Она прыскает в кулак и зовет посмотреть на нас всех домочадцев. И мы, красные, не то от стыда, не то от гордости за собственную наглость, вылезаем по лестнице через окно кухни. Во все стороны расстилается море плоских крыш, и нас уносит в это море, и голова идет кругом от дыма курительниц, запаха нагретой солнцем глины и несметного множества трепещущих разноцветных флажков.
Читать дальше
Мы снова на Восточно-Тибетском тракте. Движемся по нему на запад, к Лхасе. По дороге есть и очень интересные места – например, озеро Басумцо и древние очень высокие башни неясного назначения по дороге к нему.
Некоторые из тибетских башен в сечении имеют форму звезды
Будете в этих местах – обязательно загляните на день-другой. Переночуйте на крыше тридцатиметровой каменной громады, заброшенной уже тысячу лет как. Потом обязательно расскажите, какие привидения вас посещали! Но мы не задерживаемся тут – спешим в столицу Тибета.
Читать дальше
