Зачем вся эта Гулайсиань

Эта запись будет состоять из двух частей. В первой я коротко расскажу, что произошло с нами за последние несколько дней. Во второй приведу свои соображения, почему Тибету недолго осталось. Вторая часть совсем субъективная, можно ее пропустить.

«Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!» — мы в гостях у «государственных служащих», проводящих политику китайского руководства в Тибете. Снято одним из них на мобильный телефон. Нам фотографировать в Гулайсиани было строго запрещено.

Часть I. На следующее после обыска утро нас поставили в известность, что претензий к нам никаких не имеют, но дальнейшее движение по дороге к Равокским озерам для нас невозможно. «По соображениям национальной безопасности». Что именно было скрыто за этой общей формулировкой, мы не знаем. Мы обязаны вернуться обратно к реке Ю-чу, с которой мы попрощались больше недели назад. Нам дадут гида (читай, конвоира) и лошадей. Других вариантов для нас нет. Не могу сказать, что мы сразу согласились с таким драконовским решением, но в итоге осознали, что да, других вариантов нет.

Не выходя за двор гостиницы (это также было запрещено), мы продали наши велосипеды молодым полицейским. Это была совсем не выгодная сделка, однако тащить велосипеды обратно через перевалы с призрачными шансами ими когда-либо воспользоваться нам показалось не разумным. Хочу отметить, что китайские велосипеды никому не известной фирмы Battle показали себя отлично, и при продаже дефектов не имели. Спасибо китайским разработчикам! Мы дарим вам классный слоган для ваших продуктов: «It’s your battle!»

На второе утро после обыска пришел «гид» с лошадьми. Все наши вещи погрузили на них. «Гид» гнал вперед очень быстро, почти не отдыхая. По дороге останавливались в Тонг-Щё. Приятно отметить, что нас там принимали много лучше, чем «гида». Его пригласили в дом только после нашей просьбы. Не хочется больше рассказывать про «гида». Мы расстались с ним так быстро, как смогли, и спустя несколько дней обнаружили себя идущими по Восточно-Тибетскому тракту под огромными мерцающими звездами. Набрали в грудь побольше разреженного тибетского воздуха и доверились Большой Дороге. Наша цель остается прежней – Великий Поворот Брахмапутры.

Часть II. Зачем вся эта Гулайсиань.
За тот день, который нам пришлось провести во дворе полицейской гостиницы, мы много общались с нашим переводчиком – молодым китайцем из провинции Хэнань. Хэнань находится гораздо ближе к Пекину, чем к Тибету, и Адриан (так он просил его называть) поехал сюда работать не из любви к местным природным красотам. Он – третий сын в небогатой семье земледельца, закончил обучение на факультете лингвистики, влиятельных связей у его семьи нет. По его словам, таким, как он, достойную работу в Китае найти очень трудно. Но на помощь пришло само государство. Несколько лет назад оно открыло программу трудоустройства образованных людей, «программу помощи отсталым народам». Участвующим в этой программе Киатй предлагает не только стабильную работу за достойное вознаграждение, но и движение по служебной лестнице. Через пять лет Адриан сможет вернуться к себе в Хэнань уже на теплое место госслужащего. Для китайцев, вынужденных десятилетиями работать на другом конце страны, возвращаясь домой 2 раза в год, возможность работы в своей провинции значит очень много.

Мы долго не могли понять, в чем состоят обязанности Адриана, а он долго не мог этого объяснить. Он рассказывал что-то про помощь тибетцам, непосредственный отклик на их нужды, их образование и… воспитание. Он сам толком не знал, на что должен потратить следующие пять лет своей жизни, потому что работал здесь всего десятый день. Зато это отлично знали два его сослуживца, оба – бывшие учителя китайского языка. Умные образованные люди – они с утра обильно запивали пивом свой рис с овощами, а в обед принимали на грудь пару стаканчиков «белого вина», так китайцы называют свою водку. (Эти двое приехали сюда потому, что на зарплату учителя им не удавалось сводить концы с концами.) После «белого вина» учителя спокойно и цинично могли рассуждать о своей работе.

«Скоро в каждой тибетской деревне будет находиться китайский представитель, задача которого – проводить линию китайского руководства. Для этого почти в каждой деревне уже построен отдельный дом». Мы, действительно, видели отдельно стоящие дома под красными крышами во многих деревнях. Вокруг домов возведен типовой забор, по верху утыканный битым стеклом. Пока эти дома пустуют.

«У представителя будет спутниковая связь и широкие полномочия по решению проблем деревни. Например, они будут принимать у монахов экзамены на политическую корректность. Но не только. Если, скажем, деревня нуждается в чем-то, то представитель передаст эту просьбу в центр и будет отстаивать права деревни. Само собой, если деревенские ведут себя правильно».

Несколько лет назад в Китае появился закон, что новое перерождение тулку (то есть, ребенка, в которого переселяется после смерти душа тибетского святого) должна в обязательном порядке утверждать Компартия Китая. А золотые чаши, используемые в ритуале признания тулку, должны храниться в региональных отделениях Компартии. В современном Китае слова редко расходятся с делом – вот уже построен механизм для тотального контроля над тибетцами. Совсем скоро он вступит в действие.