Mother India

Южная Индия после китайской пустыни – как перезагрузка, рождение в новую реальность. У Индии с Китаем нет ничего общего, кроме 3,5 тысяч километров границы, и той спорной. С равным успехом эти антиподы могли бы ходить на головах. Все, что важно китайцу – порядок, принадлежность к общине и гордость за государство, статус – все эти сверкающие лексусы и айфоны последней модели – в Индии не имеют значения и не имеют места. Кажется, мы обречены здесь на биполярность и бесконечные сравнения.

Улицы культурной столицы

Индии поначалу кажется невероятно, слишком много. Некуда укрыться от мусора, шума, от бесконечных гудков и бесконечных людей. Трудно влиться в левостороннее движение, трудно смотреть одновременно и под ноги, чтобы не вступить в очередную груду «самбара», как эвфемистически окрестили мы окружающее, и не попасть под колеса очередного верткого тук-тука.

Желтые тук-туки – недорогие трехколесные такси – визитная карточка Индии.

Буйволов и сейчас ещё можно встретить даже в центре индийских мегаполисов

На второй день ты уже знаешь, где варят отличный кофе, что печенье в стеклянных банках стоит полторы рупии штука, а за 40 рупий можно позавтракать хрустящей луковой доси – лепешкой из рисовой муки. Люди становятся привычными, запах гниющей рыбы на рыбацком пляже становится запахом моря.

Бело-голубая колониальная роскошь

На третий день ты поселяешься в разваливающемся колониальном дворце, в пентхаусе с окнами на все четыре стороны. Стоит он, как самый дешевый номер китайской привокзальной бингуани. И пара дней, которые предстоит здесь прожить, кажутся вечностью – прохладной вечностью в тропическом раю.

В полпятого утра в соседнем дворце включается громкоговоритель. Муэдзин призывает правоверных к молитве. Соседний дворец оказывается мечетью, а наш квартал Ченная – мусульманским. И вот уже включаются один за другим следующие громкоговорители. За ними вступают колокольчики шиваитского мандира. Mother India просыпается.

Свадебный кадиллак

От Англии Мадрасу в наследство остались не только приходящие в изысканный упадок колониальные здания, офицерский клуб и левостороннее движение, но и удивительный, причудливый в конструкциях и цветастый в оборотах английский язык. Он тешит слух и услаждает глаз после долгих месяцев китайских головоломок. Sir, Madam – обращаются к вам вежливые продавцы и шоферы. Sister, Brother – кричат сверстники. Самые простые люди величают вас тётушкой и дядюшкой – Auntie и Oncle, и это страшно приятно!

Здесь нет панибратства и понятие личного пространства очень уважается – нищие не хватают за одежду, никто не будет хлопать вас по плечу, и обращаются всегда крайне деликатно.

В Индии – невероятная англоязычная пресса. Открытая, разнообразная, острая на язык, с журналистскими расследованиями и авторскими колонками. В каждом штате можно найти не менее 5 различных местных изданий, газет и журналов, и среди них непременно будет парочка таких, что их с удовольствием, как хорошую литературу, прочитываешь за утренним кофе.

Брадобреи здесь многофункциональны: после срижки и бритья вам сделают ещё и потрясающий массаж головы. Зато в Тамил-Наду как класс отсутствуют женские салоны, стригутся только мужчины (и это крайне облегчило мне объяснения с парикмахером – вопрос всего один: сколько сантиметров?) Тамильцы – люди консервативные. Женщины носят косы до пояса, а то и до колен, обязательное сари – магазины модной европейской одежды очень редки.

Женщина Тамил-Наду

Кроме того, здесь как класса нет стиральных машин. Даже в хороших отелях прачки ходят на озеро и стучат бельем об камни. Простыни, бывает, и отстирываются. Но хрупкие достижения человечества в виде мембран и термобелья приходится стирать вручную шампунем.

Ещё в Индии нет общественных туалетов – великого достижения Китая. Посему едущие утренним поездом могут наблюдать милую картину: вдоль дороги, задом к поезду сидят люди, общаются, читают утренние газеты. Объясняется это просто: железная дорога – предприятие государственное, а всюду вокруг – частная земля, там не посидишь…

Mother India!