Дальняя дорога и казенный дом

Сегодня утром мы уходим из деревни ТонгЩё. Если хочешь быть хорошим гостем, не стоит ждать, пока ты надоешь хозяевам. Правда, мы и хозяина уломали пойти с нами до следующей деревни, Гулайсиани. Наш 21-летний хозяин, умница и мастер по ремонту бытовой электроники Ньима, оказывается, ходит туда в начальную школу – учиться грамоте. А прогуляться до школы в обществе двух друзей-иностранцев – кто же откажется? Даже если до школы 10 часов пути через перевал.

ТонгЩё и брат-Салуин – вид сверху
ТонгЩё и брат-Салуин – вид сверху


Выйти с рассветом не получилось – по деревне прошел ураган с ливнем. Сначала, как на Диком Западе, по улицам носилась пыль и непривязанные вещи. Из одного дома, на котором был закреплен репродуктор, над деревней разливалось чтение мантр. Потом голос внезапно смолк, и в домах начал гаснуть свет – ураган обрывал провода и опрокидывал плохо укрепленные столбы.

Когда ветер утих, население деревни в полном составе с пассатижами наголо вышло на ремонт электропроводки. Лампочки в домах снова начали загораться. Только к десяти часам три наши лошади стояли «под парами» перед домом Ньимы, на одной – наши рюкзаки, на другой – велосипеды, на третьей – вещи хозяина. Грузили лошадей всей деревней – видимо, Ньима лучше умеет чинить фонарики, чем обходиться с лошадьми. Так же, всей деревней, нас провожали. Прощайте, мастер-портной и самурай! Прощайте, дипломат Таши и полицейский в розовой шляпе! Прощайте, родные и домочадцы Ньимы! Не поминайте лихом! Скоро мы расскажем про вас всему свету.

Никто не остался без дела. Таши крепит велорюкзаки на лошадь, Самурай вяжет велосипеды, папа Ньимы стоит наготове с колесом
Никто не остался без дела. Таши крепит велорюкзаки на лошадь, Самурай вяжет велосипеды, папа Ньимы стоит наготове с колесом

Вот ты какой, конь педальный!
Вот ты какой, конь педальный!

Идти с Ньимой было легко и весело. Он не умел ходить быстро, к тому же то и дело попадал в забавные положения. Только мы отошли от деревни, лошадь наступила ему на ногу, и у туфли Ньимы оторвалась подошва. Да-да, именно туфли, поскольку он шел в школу – в рубашке, костюме, туфлях, со школьным рюкзаком за спиной. И с длиннющим кинжалом на поясе. Этим кинжалом Ньима быстро наделал дырок в туфле и в оторвавшейся подошве, отрезал часть шнурка и этой веревочкой скрепил подошву с верхом. Показал нам и довольно улыбнулся. Смотрите, туфля как новая!

Школьник Ньима…
Школьник Ньима…

…и его туфля
…и его туфля

Мы шли вверх через дивно пахнущие поля цветущей гречихи. Кушали свежие гречневые лепешки Ньимы, заедали их огромными хрустящими огурцами. Оглядывались, смотрели, как в игрушечный городок превращается деревня ТонгЩё. Около четырёх часов дня мы вышли на перевал.

Цветущие поля гречихи на крутом склоне
Цветущие поля гречихи на крутом склоне

Перевал
Перевал

На перевале – ветер, флаги и мобильная связь. Ньима немедленно начал звонить кому-то в Гулайсиань, да так и болтал по телефону всю дорогу вниз. Мы глазели по сторонам, благодаря чему не прошли мимо абрикосовых деревьев (привет Каткову!) и кустов крыжовника в деревне Ю. Перед самыми сумерками внизу на противоположном берегу реки показалась Гулайсиань. Странная деревня – синие и красные металлические крыши расположены правильными рядами. Совсем не видно тибетских домиков.

Гулайсиань
Гулайсиань

Тропа разбилась на несколько. Ньима со своим телефоном и всеми нашими вещами ушел в неизвестном направлении, пока мы разглядывали деревню. Без излишней паники потоптались на месте, потом все-таки разобрались в логике троп и уже в полной темноте спустились к мосту через реку Нгачу. Гулайсиань лежала за мостом. Еще за мостом лежали наши вещи, стоял виновато улыбающийся Ньима и пятеро мрачных высоких людей. Самый высокий и самый мрачный оказался начальником полиции Гулайсиани, и он ждал тут именно нас. Предельно вежливо нас и наши вещи переместили на освещенный плац перед зданием полиции. Появился англоговорящий китаец, парнишка лет двадцати двух. Полицейские через него объяснили нам, что наше присутствие в Гулайсиани крайне нежелательно, и приступили к обыску. Обыскивали тщательно, хотя и не без куртуазности. «Дадите ли вы нам возможность взглянуть на ваши паспорта?» «Как вы относитесь к тому, что мы хотели бы ознакомиться с содержимым вон той сумочки?» «Разрешите ли вы нам сфотографировать эту вещицу?»

Обыскивали нас мучительно долго, обе стороны уже выказывали признаки утомления. Мы – из-за 10-часового дневного перехода, они – из-за необходимости торчать под дождем во время ночного кунг-фу сериала. Думаю, в основном по этом причине обыск был прекращен (очень вовремя!). Мы получили возможность собрать обратно в рюкзаки раскиданные по плацу вещи. У нас забрали паспорта и выделили нам комнату в гостинице. Это одноэтажное длинное здание действительно было похоже на гостиницу. Зачем она здесь, в поселке на два десятка домов? И почему она огорожена единым забором со зданием полиции? Вопросов у нас много, а ответов тут, кажется, никто давать не собирается. Перед сном нам, правда, удалось добиться ответа на самый важный вопрос: «Что вы от нас хотите?»

«С вами очень сложный случай, не в нашей компетенции. Завтра будем связываться с частью», — сказал начальник полиции, шагнул за порог нашего «номера», и исчез за завесой дождя.

8 комментариев на Дальняя дорога и казенный дом

  1. Белка на перевале очень сурова и как-то недобра)
    Неужели это Ньима звонил по телефону, чтобы вас приняли? Вот китайцы… Дичь какая.
    Слушайте, гречневые лепешки в Тибете едят, а гречневую кашу?
    Жду с нетерпением продолжения).

    • Не так. Ньима не думал, что нас могут принять. Просто он болтун и звонил всем знакомым в Гулайсиани, рассказывал, что он идет с иностранцами к ним в деревню. Ребенок 🙂 Он, кстати, никакой не китаец, а тибетец.

      Про гречневую кашу. Не едят они ее! И даже не представляют, что это возможно. Мы и так и эдак склоняли их пустить гречку на кашу — не вышло. Они считают, что гречку нужно обязательно смолоть в муку, а дальше обращаться с ней, как с любой мукой. Гречневой каши хочется невозможно!

      • Я вам котелок гречки сварю, когда вернетесь)))).
        Т.е. Ньима, получается, был не в курсе, что иностранцам в Тибете запрещено находиться? А вы его не предупреждали: «Ньима, не болтай, болтун — находка для шпиона!»?:)

    • Вот в таких суровых условиях, Оля, и проявляется истинное лицо человека)

      • Ну, Наташа, истинное твое лицо — просто богиня Кали какая-то))) Разрушает невежество и поддерживает мировой порядок).

  2. Натаха, борись!!!

  3. да, здорово попали. Нам рассказывали, что иностранцам ни в коем случае нельзя ночевать в частных домах или монастырях — все обязаны доносить, виновные — подвергаются наказанию. Как ваши гостеприимцы, не пострадали?

    • В монастырях в ТАРе мы не ночевали, а в частных домах ночевали много. Я думаю, здесь работает общекитайский принцип постепенности. То есть, сверху выпущен указ о запрете приема иностранцев и необходимости доноса. Этот указ быстро доводят до сведения тех, кто находится ближе к указавшему, и он может долго доходить до удаленных деревень. Довольно рациональный принцип. Зачем создавать в управляющей структуре существенное напряжение, которое в короткие сроки доведет указ до самых дальних подразделений, когда их этот указ может никогда и не коснуться — ни одного иностранца там никогда не видели. Другой стороной этого принципа является определение виновности конкретного человека. В Китае в подобных случаях хорошо работает принцип: «не осведомлен — значит, невиновен». Китайцы мне рассказывали, что они используют этот принцип, чтобы уйти от ответственности.

      Что касается тибетцев из Тонгще, у которых мы жили, то именно они привели нас к полицейским. Уж они-то точно все сделали правильно, даже если не знали этого 🙂 Мне все же кажется, что они не хотели для нас проблем. Просто в Гулайсиани все население так или иначе связано с полицией.

Добавить комментарий для Assente Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *